Константин Барановский Так что же относится к делу Сорокина?

Процесс по делу экс-главы Нижнего Новгорода Олега Сорокина постоянно подбрасывает все новые и новые сюрпризы, да такие, что остается только недоуменно крутить головой: «Да как так-то?»

Новую порцию абсурда на последнем на сегодня заседании выдал уважаемый суд. В частности, продолжается невнятица со свидетелями. На этот раз – обвинения. Председательствующий в суде отказался вызвать для дачи показаний… свидетелей обвинения, хотя адвокаты настаивали на заслушивании свидетелей. Оно понятно, показания складываются в пользу обвиняемых, разве можно такое допустить?

Чудеса в решете только множатся. Судья вынес предупреждение защите, ограничив время на представление позиции. Кто-то куда-то торопится? Напомню, для установления истины необходима состязательность сторон, что подразумевает изложение своих доводов обеими сторонами. А тут получается «Молчать, я вас спрашиваю!».

Суд отказался огласить почти половину заявленных защитой документов, включая старый приговор Новоселову, признающий его виновным в даче ложных показаний, равно как и прежние его показания, которые он менял. В результате, защита лишена возможности сослаться на все эти материалы при обосновании позиции. Опять - участие в забеге с гирями на ногах!

Продолжается чехарда с несекретными секретными документами, содержащимися в деле. Теми самыми, с которых якобы снят гриф, что подтверждается неким письмом из областного ГУВД. Но как выясняется, гриф секретности – штука непостоянная, как сердце красавицы: то пропадает, то появляется. Напомним, если гриф секретности есть, дело должен рассматривать областной суд. Но районный позволил себе не только продолжить разбирательство, но и выборочно оглашать или не оглашать те или иные документы. Например, в томе 65 есть копии личных дел полковника Воронина и подполковника Маркеева. Собственно, они и загрифованы. Но огласить эти документы суд отказался, не объясняя свое решение, точнее, было заявлено, что личные дела подсудимых не имеют отношения к уголовному процессу. Корректная формулировка – «не относимы». А что тогда они делают в материалах дела, позвольте поинтересоваться?

Кстати, таких «не относимых» документов в материалах – примерно половина. Для понимания - документы включены в массив данных по делу не защитой, а следователем, который на их основании и выстроил обвинение. Дело передано в суд, который, опираясь на материалы, должен прийти к тому или иному приговору. И вот документы на произвольной основе объявляются судом и гособвинителем не относимыми к делу. А что они тогда делают в материалах – создают видимость тщательной работы по сбору доказательств и увеличивают количество томов уголовного дела?

Обвинение даже не разваливается на глазах, оно давным-давно померло и разложилось. И происходящее в деле Сорокина иначе, как дурно поставленным и неталантливо исполняемым спектаклем, сложно назвать. Конечно, можно подобрать выражения и покрепче, но вряд ли их позволительно публиковать на страницах СМИ.