Антон Фортунатов Мотивации доморощенных «правдолюбов»

Для меня, как филолога, особенное значение в принципах досрочного голосования, вернувшихся в нашу политическую практику, имеет очень экспрессивное словосочетание: «активное избирательное право». Проблема активности людей в их отношениях с властью – она, пожалуй, ключевая на нынешних выборах. Речь идет и о губернаторе, и об органах местного самоуправления. Ведь если брать во внимание весь комплекс мер, которые были предусмотрены в процессе выдвижения кандидатов, обеспечения права людей на свое волеизъявление, то совершенно очевидным становится то, что законодатели всеми силами пытались приблизить к народу не только их избранников, но и саму Идею выборов. То есть, ты не просто голосуешь за симпатичного тебе человека, на которого случайно упал твой взгляд или который «попал в нужное время в нужное место», представившись тебе самым лучшим на свете кандидатом. Речь о гораздо более серьезной вещи: голосуя на выборах, ты словно отождествляешь себя с тем человеком, за которого отдал голос. Твой выбор – часть тебя, твоего отношения к миру.

И вот если с этой точки зрения взглянуть на возвращение права на досрочное голосование, то оно обретает фундаментальное, важнейшее свойство обеспечения права человека на личное, собственное, никем не контролируемое и не регламентируемое волеизъявление.  Ну, и добавлю к этому то важное обстоятельство, что нынешняя норма  возвращена в нашу избирательную практику решением Конституционного суда, что, согласитесь, немаловажно.

Остается вопрос с критикой этой системы, которая раньше звенела на всех углах. Связана она была, напомню, с подозрениями в манипулятивных подтасовках результатов, в подконтрольности тех, кто идет досрочно голосовать. Здесь, в оценке этой критики, в моем сознании филолог уступает место политконсультанту, имевшему отношение к выборам уже на протяжении почти четверти века. В моем понимании речь здесь идет не о борьбе за справедливость в каждом конкретном, частном случае (кстати, искусственность и некоторая недосказанность в приведении подобного рода примеров для меня есть показатель того, что их не так-то и много). Скорее, цель критиков – в атаке на сами принципы избирательной системы России. И в данном случае им, как я понимаю, совершенно неважно, кто и с каким перевесом победит в каком-то муниципальном округе, или даже губернии, если речь идет о ее главе. Во всем этом звучит некая «артподготовка» к выборам в Государственную думу, к выборам президента: нужно заронить зерна сомнения в сознание избирателей уже сейчас, в, казалось бы, нейтральных и рутинных выборах. В качестве забавной иллюстрации этого процесса приведу пример: в 2012 году на выборах Обамы в США в штате Колорадо досрочно проголосовало 73 процента выборщиков, и никто, подчеркну, не оспорил полученный результат! По сути, досрочное голосование – это уже прижившийся элемент выборной кампании тех стран, которые пытаются заслужить звание наиболее демократических. Можно себе представить, какой вой мог бы подняться, если бы в досрочном голосовании у нас приняли участие, скажем, процентов десять. Страшно себе представить. Это при том, что, как мне известно, никогда в нашей стране досрочное голосование не оказывало существенного влияния на результаты волеизъявления.

Есть еще одна манипулятивная уловка в этой критике. Раздувание истерии вокруг досрочного голосования выгодно тем, кто хочет добиться уменьшения явки избирателей. Кому же конкретно хочется такого исхода предвыборной компании? Не буду называть конкретных имен, но простое сопоставление степени агрессивности кампании по выдвижению кандидатов в губернаторы от каждой конкретной партии и реально полученных результатов кандидатами при прохождении «муниципального фильтра» может многое объяснить в мотивации доморощенных «правдолюбов».