Отставка Евгения Люлина и последовавшее заявление замгубернатора Сергея Потапова о том, что, дескать, наконец-то пришла пора сформировать нижегородскую элиту заново, сделало тему перераспределения влияния в регионе необыкновенно актуальной. Между тем, совершенно в стороне от этих процессов остается человек, должность которого, казалось бы, должна находиться в самом эпицентре событий. Это полномочный представитель президента РФ в ПФО Александр Коновалов. Сами принципы устройства российской власти сегодня таковы, что в страстях по поводу перемещения нижегородских элит не заметили номинально самого влиятельного в регионе человека — полпреда.

И такой ситуации есть объяснение. Просто Россия вступила в новый этап своего стандартного исторического цикла, и фигуры приволжских полпредов лучше всего иллюстрируют эту цикличность.

Четыре периода

Итак, свершилось: Евгений Люлин покинул, как представляется, большую политику, а команда губернатора спешит отпраздновать это событие. Слова Сергея Потапова о новой нижегородской политической элите дают представление о возможном ходе мыслей в нижегородском кремле: главная спорная фигура деакутализирована, и теперь пора разобраться с остальными и выстроить их по степени разноудаленности от центра — от губернатора. Между тем, если попытаться смотреть на политическое сегодня, так сказать, с позиции отстраненного наблюдателя — вместо театрального бинокля вооруженного некоей глобальностью взгляда, — судьбоносность поиска нижегородской элиты кажется сомнительной. Элиту формирует время, — и оно будет искать ее не там, где Потапов (Шанцев), и не там, где ищут их оппоненты. Если сделать отступление в сферу философии истории, можно выделить в истории России четыре основных периода, которые сменяют друг друга с завидной цикличностью.

Начинается все с революции, затем приходит время реформ, оттепель. Третий период — реакция, реставрация отживших государственных форм. Консервативные процессы обретают силу, политическое управление леденеет. Наконец, в четвертом периоде консервация достигает своего пика, стагнирующие метастазы разъедают организм государства, и оно ломается под собственной тяжестью — в этом ему помогают новые революционеры, которые приходят уже для того, чтобы вывести страну в первый, революционный период.

Эта концепция зародилась в недрах концепций русского философского ренессанса начала ХХ века, и в последнее время ее активно популяризует публицист и писатель Дмитрий Быков. Если принять эту концепцию, нетрудно догадаться, что сегодня Россия вступает в период номер три. Поэтому индифферентность и даже незаметность полпреда никому не кажутся особенно удивительными. Даже нам, помнящим активное полпредство его предшественника!

Герметизация

Нижегородская область в более выгодном положении, чем большинство других полпредств. У нас полпреды менялись, — их было уже два, — и посему есть материал для сравнения и выводов.

«Свою оценку деятельности Александра Коновалова я дать не могу, — я не знаю 99 процентов деятельности, которая ведется полпредом», — заявил глава Нижнего Новгорода Вадим Булавинов, отвечая на вопрос, как он оценивает деятельность Александра Коновалова на посту полномочного представителя Президента РФ в ПФО в ноябре прошлого года — тогда Коновалов проработал на этой должности ровно год.

Вадим Булавинов был весьма прав. Коновалов герметичен. Мыслимое ли дело, чтобы два года назад крупнейшее перераспределение влияния в регионе проходило так, словно полпред этого не знает или к нему это не относится? Что вы!

И дело тут не только в том, что некоторая закрытость вообще свойственна нынешней российской власти. Кажется, само влияние полпреда на политические процессы каждого конкретного подведомственного региона минимально.

Именно Коновалов и никто другой, возможно, наиболее наглядно среди всех российских полпредов служит как бы персонифицированной идеей следующего содержания. Главный зритель и ценитель его работы — Президент, из этого и следует исходить. Следуя этому завету, Коновалов кардинально изменил суть работы полпредства. Соответственно изменились и форма, и степень его влияния на политические процессы, протекающие в Нижегородской области.

Во всех этих начинаниях и он, и регион, и сам глава государства выступают орудиями истории. Или, если угодно, — технократическими функциями без личностных признаков.

Два полпреда

Когда в ноябре исполнился год с момента назначения Александра Коновалова полномочным представителем главы государства, по установившейся традиции представители политической и околополитической элиты региона дали оценку его деятельности. И начинали они с того, что сравнивали его стили и методы со стилями и методами бывшего полпреда Сергея Кириенко. Между тем, это неверно.

Начинать как раз следует с того, что не только два этих человека, их биографии, амбиции и ресурсы различны. Двух полпредов нельзя сравнивать не только потому, что первый из них проработал в своей должности пять лет, а второй только год с небольшим. Перед ними изначально стояли различные задачи, которые, соответственно, они и решали по-разному. И, наконец, главное: полпреды олицетворяли разные этапы скоротечной новейшей российской истории, и в этом их кардинальное различие.

Работа Кириенко в качестве полпреда пришлась на стык двух периодов. Заканчивалось время реформ, а время реставрации еще только начиналось. Работа Коновалова направлена именно на становление реставрации, реакции, стабилизации, свертывания революционных и реформаторских процессов.

Полпредство Кириенко начиналось тогда, когда казалось, что активные действия еще могут что-то изменить. Когда реформаторский запал и методы еще не остыли.

Одновременно Кириенко стал орудием других исторических процессов: самой своей должностью он призван и обязан был служить становлению новой государственности. Реставрационные механизмы истории уже включились.

Институт полномочных представителей только-только начинался и становился. И поэтому главной задачей Кириенко было развить и установить само полпредство как институт, как инструмент государства, инструмент нового витка истории.

Его задачей было сформировать сам Приволжский федеральный округ. В его функции входило транслирование на регионы смысла и фактуры тех самых задач, которые ставит государство. Нужно было научить регионалов работать в новых политических условиях, которые, конечно, с самим установлением института полпредств весьма сильно изменились. Еще вчера были реформы, суверенитета было предложено брать «столько, сколько хотите», а сегодня... Сегодня уже вертикаль власти.

Немудрено, что на местах показалось: к каждому региональному барину приехал этакий метабарин, над-барин, который вместо слова «суверенитет» настойчиво вынужден был повторять местным руководителям слово «государство».

На деле, в регионы вторглась история, — но она настолько изменилась внешне и внутренне, что вчерашним реформаторам, привыкшим знаться с ней накоротке, было уже трудно ее узнать.

О роли функции в истории

Первым и главным поступком, сделанным Коноваловым в новой должности, было то, что он как бы лишил эту самую должность полпреда политической составляющей. При этом сделал это сознательно и своими руками.

Можно, конечно, говорить (некоторые так и делают), что это, — так сказать, акция прикрытия, когда новый полпред просто затаился и собирает силы для новых свершений на политическом поприще.

Но можно предположить, что на самом деле это как раз и есть его стиль, новый метод изменившейся уже истории, а главное — задача, которую диктует история.

Кремль ко времени назначения Коновалова уже насмотрелся на всевозможные формы проявления политической активности, в том числе и в виде политического экстремизма, политического сепаратизма, даже политической эксцентрики и политической клоунады. И от этой разномастной «цветущей сложности», которая, впрочем, и является залогом полнокровной жизни, от этого богатства красок Кремль устал. Установка на властную вертикаль ясно показывала: монополия на политическую деятельность должна принадлежать Кремлю. А монополия на сепаратизм, клоунаду и эксцентрику — нескольким не слишком удаленным от Кремля политикам.

Эти стили и методы оказались для местной элиты настолько непривычными, что сначала поставили ее в тупик. Впрочем, у элиты и без Коновалова хватало забот. Нижегородская элита как раз в этот период «осваивала» и «переваривала» Валерия Шанцева в качестве губернатора Нижегородской области. Ее внимание было занято прежде всего этим, тем более когда первый испуг прошел и стало ясно, что новый полпред «мести по-новому» не собирается. Шанцев был ближе, и он вел себя весьма ярко. А Коновалов — скромно.

И сегодня, когда все делят власть, Коновалова не видно. И региональная элита не улавливает этих самых главных задач полпреда. Он — стабилизатор, наблюдатель и ретранслятор самого главного. С ним-то и нужно считаться, особенно с учетом той роли, которую еще могут сыграть в российской истории люди его типа.

Само по себе это политическое шевеление вокруг поиска нижегородской элиты — из другого, уже отошедшего разряда. Само по себе оно — словно рудимент прошедшей эпохи, эпохи активности. Оттого полпред и безучастен, не вмешивается в борьбу, что заранее ее выиграл. Пришло новое время — время спокойных, технократичных, если хотите — безликих, функциональных людей и логика истории такова, что именно за ними будущее.

Элита не готова смириться с этим, но это так. Кто бы не выиграл в нынешней заварухе между Шанцевым и нижегородскими амбициями, — рано или поздно и они поймут, что проиграли.

Сергей Пудов

Оригинал этого материала опубликован в «Новой газете» в Нижнем Новгороде».