Согласно российскому законодательству, граждане имеют полное право включать диктофоны во время судебных заседаний или стенографировать процесс. Но вопрос запрета или разрешения съемки процесса судебных заседаний в законодательстве достаточно размыт и его решение полностью зависит, как указывает ч. 8 «Кодекса о судопроизводстве», от согласия всех заинтересованных сторон. Что, конечно же, является удобным поводом отказа в съемке.

Достаточно одной из сторон судебного процесса заявить о том, что она протестует против съемки, и судья вполне официально, опираясь на норму закона, запретит фиксацию. Нечто подобное происходит и на процессе Олега Сорокина, Евгения Воронина и Романа Маркеева.

Все стороны (суд, потерпевший, обвиняемые и их защита) не возражают против проведения видео-фотосъемки, и только сторона обвинения, с упорством достойным лучшего применения, выступает против. Что при современном уровне развития информационных технологий совершенно бессмысленно, поскольку что-либо скрыть гособвинению все равно не удастся, даже если оно этого хочет. Абсолютно вся информация о происходящем на процессе так или иначе становится достоянием общественности.

Так в чем же дело?

Можно придумать множество версий происходящему, но лично мне наиболее вероятным кажется то, что обвинение публично не хочет демонстрировать все свои промахи и недоработки, допускаемые им в ходе процесса. Одним из таких промахов стало обнаружение уже в ходе процесса в материалах дела документов, отмеченных грифами «Секретно» и «Совершенно секретно», и последовавшее их скоропалительное «рассекречивание» репутацию обвинения вовсе не исправило. Ну что ж, можно по крайней мере согласиться с тем, что публичное, да еще под видеосъемку, оглашение таких документов вполне можно трактовать не как упущение, а как преступление.

Есть известная максима, гласящая, что любая история впервые происходит как трагедия,  а потом повторяется в виде фарса. Если судебный процесс над всенародно избранным мэром Андреем Климентьевым в конце 90-х можно отнести к разряду трагедий, имея ввиду неправомерное вмешательство властей в судебное разбирательство, что впоследствии неоднократно было подтверждено самим инициатором этого - Борисом Немцовым. То как бы в будущем происходящее сейчас в Нижегородском районом суде не назвали фарсом.