Если подводить итоги, то 2012 год – это во многом именно протестный год, поскольку всем стало очевидно, что положение вещей внутри России вызывает недовольство достаточно большого количества жителей, и при этом речь идет не только о тех, кто в силу ли собственной ограниченности или неблагоприятного стечения обстоятельств остался на обочине жизни и с трудом сводит концы с концами. Как явно было обозначено, недовольство живет в совершенно разных социальных кругах страны, и в определенные моменты оно может вырываться наружу.

Показательно и то, что власти постарались сделать вид, что они ничего такого не заметили, что проявившемуся явлению не стоит уделять повышенного внимания, поскольку протестное движение неоднородно, противоречиво, плохо организовано. Как будто оно могло быть каким-то иным. Впрочем, надо надеяться, что все-таки какие-то выводы власть для себя сделана, хотя и не собирается публично в этом признаваться. Во всяком случае, некоторые законодательные нормы прямо свидетельствуют о том, что власти испугались и пытается смягчить недовольных. Правда, действуют они в данном случае ни чуть не менее противоречиво, чем сами протестующие.

Например, закон о публичных массовых мероприятиях явно направлен на устрашение тех, кто позволяет себе участие в несанкционированных митингах и шествиях. Расстояние между одиночными пикетчиками решили замерять тоже не на пустом месте, а в связи с нашумевшей акцией сжимания Кремля в белое кольцо. Разработчики законопроекта постарались сделать так, чтобы протест в принципе оказался незаконным. Это ли не показатель того ужаса, который испытывает власть перед возможностью массовых проявлений недовольства со стороны населения?

При этом сделаны и некие шаги, направленные вроде бы на либерализацию политического процесса в стране. Если власть в себе уверена – зачем ей возвращать то, что она еще недавно забирала с непробиваемой безапелляционностью? Впрочем, она и не возвращает, а только пытается создать иллюзию этого возврата. Многопартийность – не способ демократизации процессов, протекающих в стране, не открытие ворот для полноценного и полноправного представительства во власти, поскольку всем ясно, что, например, «Другая Россия» все равно не пройдет регистрацию, даже если ее пройдут десятки и сотни только сейчас созданных с нуля партий. Или возврат к всенародным выборам губернатора – это только одно пустое название: возможность быть кандидатом, оказаться в избирательном бюллетене - отнюдь не у всех, вернее – ее нет почти ни у кого. И эту процедуру предлагается именовать возвращенными всенародными выборами глав регионов. Заявленный возврат к выборам в Госдуму по одномандатным округам – тоже, наверняка, будет обставлен некими законодательными уточнениями, которые заранее отсекут возможных конкурентов партии власти.

Однако сам факт, что власть идет на эти несуразные фигуры возврата-невозврата свидетельствует о том, что она считает необходимым предпринимать какие-то шаги в этом направлении, создавать видимость, создавать поле для высказываний на тему: «Мы становимся все демократичнее и демократичнее». Может быть, эти заклинательные высказыванию подействуют на тот политически неграмотный класс избирателей, который не знает, чем полномочия мэра отличаются от полномочий губернатора, и не в курсе, что губернатор, возглавляющий партийный список на выборах, ни в Законодательное собрание, ни в Госдуму попасть не может. Но есть и более продвинутые социальные слои, недвусмысленно выразившие свое недовольство в уходящем году, и у них такие выкрутасы власти вызывают только еще большее раздражение. Так что своими действиями в 2012 году представители власти проблему вызревающего протеста отнюдь не решили.

Это не значит, что следующий год будет аналогичен по протестной активности нынешнему или его превзойдет. Но это и не исключено. Профилактических мер для изменения ситуации никаких не предпринято. Если не считать меры устрашения, которые, в основном, только усугубили негативное отношение недовольных к власти и еще раз подтвердили для них самих, что они не ошиблись в своей негативной оценке происходящему в стране.

Теперь у правящей верхушки должно было сложиться понимание, что мантрами про стабильность она заговаривает исключительно саму себя, что население перестало должным образом реагировать на подобную риторику. Что делать в таком случае – такого рецепта, похоже, у представителей власти нет, поскольку подобный сценарий развития событий они заведомо исключали. Реальность проявила себя и потребовала, чтобы с ней считались, а верхи не могут. Они все еще пытаются убедить друг друга и население, что ничего серьезного не случилось, потому что на улицы вышли сотни тысяч людей, а не миллионы. Протест им все еще кажется немногочисленным, несмотря на то, что и выхода сотен тысяч они тоже не ожидали.

Способности на адекватную реакцию не наблюдается, зато явно есть желание ничего не замечать или делать вид, что ничего не произошло. Не реагировать, не меняться. Но это не значит, что протест от отсутствия реакции уйдет в песок. Это значит, что власть сама себя останавливает в стороне, позволяя всем процессам в стране бесконтрольно мчаться вперед. Угнаться за ними она не в силах, но надеется, что они остановятся вместе с ней. Чего, конечно же, быть не может.

Марат Ибрагимов