Нестор Толкин О хроническом непонимании и лестнице раздора

Как известно, Народ дремучий и непросвещенный. Объясняют ему все в телевизере целыми днями, а он ни черта не понимает, ибо он – темный.

Давеча едва уберегли от него лестницу – парадную и достопамятную, почти что новую – только-только отремонтированную капитально. Ведь до чего дошло – всю же ее засидели и истоптали. Сам техногенный Губернатор Хлеб Трофеевич потрясенно всплеснул руками и признался – дескать, чуть мы ее не потеряли. И удрученно кивнул в подтверждение где-то на заднем плане городской Голова Шалопаев… Вся лепота едва не искрошилась под ногами и не посыпалась в бурную реку по склону. А от чего такое бывает? Все от небрежного отношения Народа. Ведь Народ, не рассуждая, топчет ее, хрупкую да изящную, ножищами потными, трет луженными подошвами, сальными взорами оскверняет, нарушает благолепие нецензурной бранью, то и дело пары выдыхает перегара да гниения зубной эмали, норовит облапить все грязнущими руками, и гогочет непристойно, и порой усаживается прямо… э-э-э… бедрами – неподъемными либо костлявыми, непременно смрад исторгающими… Диво ли, что все стремительно ветшает и разваливается? Да какое сооружение выдержит столь изощренное надругательство?

Ну, Народ, как водится, не соображает. Он приперся свежеобновленную лестницу опоганить. Починили, мол, так мы еще посмотрим, что случится, ежели мы на нее все дружно встанем.

И насилу-то Народ от лестницы отогнали – перезвонами музыкальными, заборами, заклинаниями, пропусками. Но уж сразу Народ обиделся – мол, на лестницу ему встать не дали. Оскорбление, мол, кровное. В душу ему, мол, наплевали. Мы, мол, лестницу любим, посему почтить ее пожелали, нас же, аки врагов и преступников прогнали. Так для чего же тогда ее создали?

И невдомек Народу, что во времена столь сложные, ответственные и важные непатриотично даже по лестницам-то вышагивать. Ежели кому и впрямь так лестница нравится – пусть в киоске открытку с ее изображением приобретают и любуются у себя дома тихонечко. При желании можно даже повесить в рамку. Эдак и никого не заразишь, и свежий ремонт не попортишь, и какая-никакая, а все копейка уйдет в бюджет Города – на его дальнейшее развитие и процветание. И удобно, и выгодно, и приятно, и покойно. Почему Народ никогда не действует цивилизованно и правильно?

Разве мало того, что на лестницу кобели задние лапы задирают, птицы гадят прямо в полете, плесень хаотически расползается, мхи прорастают, мухи да жуки приземляются (может, они перед тем в сортире полетали или хуже того – в инфекционке)? А дожди, ветра, морозы? А земля под лестницей? Ведь она проклята, посему под любым предлогом осыпается. Ежели по лестнице еще туда-сюда шататься толпами, дак она не достоит до юбилея Города. Что тогда высоким гостям показывать – дырки от бубликов да лирические руины что ли? Перед праздником хотя бы должен Народ иметь совесть.

Но Народ – ведь он непронимаемый. С батогами, с плетьми, с розгами иногда, бывает, что-то просекает, а через слова – совсем не может. Не умеет проявить сознательность – дуется, кобенится, огрызается. Молвит: «Раньше мы бывалоче по этой лестнице гуляли, а теперь глядите, до чего мы дожили»… И слезу горючую на чумазом лице растирает. Вот не зря советники да помощниками подтверждают, что с Народом эдаким совсем никак невозможно.