Александр Блудышев Всегда ускользающий гений или «Что быть могло, но стать не возмогло»

Сегодня исполняется 160 лет со дня рождения Антона Павловича Чехова (АПЧ).

Смешно и нелепо в начале 3-го десятилетия 21-го века пытаться сказать о судьбе АПЧ, его творениях что-то «новое» (?!). Просто не оставляет ощущение, что к своему очередному юбилею АПЧ по-прежнему полон тайн и загадок, он «неуловим», как и 120 лет назад, «ускользает», не попадает ни в один «формат», не убирается ни в какие рамки и определения…

«Я НЕ ЛИБЕРАЛ, НЕ КОНСЕРВАТОР, НЕ МОНАХ … Я хотел бы быть свободным художником и – только, и жалею, что Бог не дал мне силы, чтобы быть им. Я ненавижу ложь и насилие во всех их видах… Фарисейство, тупоумие и произвол царят не в одних только купеческих домах и кутузках; я вижу их в науке, в литературе... Потому я одинаково не питаю особого пристрастия ни к жандармам, ни к мясникам, ни к ученым, ни к писателям… Фирму и ярлык я считаю предрассудком»,- так АПЧ характеризовал себя в одном из писем к А.Н.Плещееву.

Отказ от жёсткой идеологии, «большой цели», миссии; нежелание примкнуть ни к одному из общественных «лагерей», неприятие как интеллигентских «умствований», так и загадочной «народной правды»,- всё это бесконечно раздражало правых и левых, народников и набирающих силу марксистов; консерваторов и прогрессистов. В итоге АПЧ по большому счёту оказался чужим на том празднике литературной жизни и борьбы идей, который вулканировал в России в конце 19-го – начале 20-го веков.

НЕЗАВИСИМОСТЬ, ТВОРЧЕСКАЯ СВОБОДА - возможно, единственный культ, который был по-настоящему близок АПЧ. Это была его ВЕРА. Как известно, Л.Н.Толстой неоднократно беседовал с АПЧ - в том числе и на религиозные темы (середина 1890-х - начало 1900-х г.г.), но при всей своей воле, убеждённости и напоре так и не смог получить от собеседника внятного ответа. Чехов и здесь «ускользал»…

«Религии у меня теперь нет»,- пишет АПЧ литератору И.Л.Щеглову и далее вспоминает о детстве, омрачённом тупой жестокостью отца, который считал, что православное воспитание невозможно без палки и принуждения. «…когда я и два мои брата среди церкви пели трио…чувствовали себя маленькими каторжниками»,- заканчивает этот пассаж АПЧ.

НО! Тут же приведём и другое свидетельство. Известный беллетрист И.Н.Потапенко, не самый неудачливый соперник АПЧ и по литературным гонорарам, и в любви (знаменитая история, связанная с Л.Мизиновой), вспоминает о замечательных музыкальных вечерах на даче АПЧ в Мелихово: «У него был довольно звучный басок. Он отлично знал церковную службу и любил составлять домашний…хор. Пели тропари, кондаки, стихири, пасхальные ирмосы…Антон Павлович основательно держал басовую партию».

МАЭСТРО НЕУЛОВИМОСТЬ

Крайне любопытно, что о «неуловимости» АПЧ говорили и женщины, понимающие толк в мужской психологии, и выдающиеся художники-портретисты, способные к глубокому постижению своих сложных «моделей». Блистательный В.А.Серов, мечтавший написать портрет АПЧ, в итоге бросил работу в самом начале, остановившись на графическом этюде, пусть и замечательном…Осталась его впечатляющая характеристика АПЧ: «Чехов неуловим. В нем было что-то необъяснимо нежное».

И.Е.Репин, преклонявшийся перед АПЧ, находивший в его творчестве «библейскую силу», так почему-то и не удосужился запечатлеть на холсте своего кумира…

Конечно, остаётся хрестоматийная работа О.Э.Браза, выполненная в Ницце в 1898 г. Однако сам «изображённый» остался недоволен: «Очки и галстук очень похожи, а выражение лица такое, как будто я нанюхался хрену».

Достаточно много фотографий АПЧ, есть и вполне удачные…Если их просматривать в хронологическом порядке, бросается в глаза стремительное взросление героя, мудрое возмужание; во взгляде всё более явно сквозит бесконечная грусть… С определённого момента он всегда выглядит старше своего возраста.

Что, вот на этой карточке писателю всего 28 лет, и он недавно закончил «Степь»? А здесь ему уже 29, он как раз работал над «Скучной историей»…Прошёл лишь год, а внешние изменения весьма заметны...

Возможно, самые впечатляющие, объёмные образы АПЧ, навсегда запавшие в душу, создали выдающиеся советские актёры, беззаветно любившие писателя всю свою жизнь и неоднократно обращавшиеся к его творчеству.

Это, конечно, великолепный А.А. Попов, очень точно заметивший: «Мы привыкли говорить: чеховская интонация, мягкость, полутона, а сущность там кровоточащая». Попов блестяще сыграл АПЧ в фильме «В городе С.» (сценарий – на основе «Ионыча» и биографических перипетий писателя), снятом реж. И.Е.Хейфицем в 1966 г., через 6 лет после его же несомненного триумфа - «Дамы с собачкой», уступившей «Золотую пальмовую ветвь» Канн «Сладкой жизни» Ф.Феллини.

Вспомним и замечательную работу Н.Г.Гринько в элегантной ленте С.И.Юткевича «Сюжет для небольшого рассказа» (1969 г.).

Вообще, тема «Чехов и кино», точнее уж, «Творчество АПЧ и кинематограф» чрезвычайно объёмна и до сих пор по-настоящему не исследована. В конце прошлого года ушёл из жизни критик и литературовед Л.А.Аннинский. Ещё в 1980 г. он издал замечательную книгу «Лев Толстой и кинематограф», ставшую сенсацией…Ничего подобного в отношении АПЧ до сих так и не появилось, а ведь его произведения были реальным движителем мирового кино - ещё со времён «великого немого». Какая несправедливость!..

550 рассказов, несколько повестей, 6 «полнометражных» пьес; водевили, сценки\ монологи - и около 500 экранных обращений, если считать и ТВ,и видеоверсии заметных спектаклей. По сути мировой рекорд. Соперник только один - Шекспир.

СОСЛАГАТЕЛЬНОЕ НАКЛОНЕНИЕ

«История не любит сослагательного наклонения», всегда спотыкался об этот сомнительный афоризм. А какое наклонение она\история предпочитает? Видимо, повелительное, лишая нас всех, оптом и в розницу, даже попыток обратиться к логике или возбудить воображение.

В случае с АПЧ просто невозможно обойтись без альтернативных «развилок», которые могут хоть как-то утолить нашу горечь и досаду от того, как рано, в 44 года, ушёл этот уникальный Мастер; удовлетворить любопытство с его вечным вопросом: «А что, если?..».

Словами Н.М.Карамзина, «ЧТО БЫТЬ МОГЛО, но стать не возмогло…».

Вот не поехал бы АПЧ на Сахалин… Да, не появилось бы замечательной книги, но и коварная болезнь не перешла бы так быстро в опасную фазу. Что, если бы соединились судьбы АПЧ и Т.Л.Толстой, дочери Льва Николаевича, одно время влюблённой в писателя? Амбициозная и прагматичная О.Л.Книппер была явно не той женщиной, которая могла бросить все свои силы, чтобы продлить дни мужа…

Как бы АПЧ отнёсся к тем переменам в литературе, которые нёс с собой лавинообразный Серебряный век? Увлекли бы писателя новации С.П.Дягилева и К, модернистская живопись? А символистский театр, А.А.Блок, поиски молодого В.Э.Мейерхольда? Какой бы была следующая большая пьеса АПЧ, по сути уже к 1904 г. определившего основные пути развития мировой сцены 20-го века? Наконец, как бы АПЧ участвовал в судьбе выбравшего актёрскую стезю своего племянника Михаила Чехова (сына старшего брата Александра), который уже в 1914 г., в 22 года, после спектакля МХТ «Сверчок на речи», заставил говорить о себе критику и зрителей обеих столиц, а к началу 1920-х стал фигурой европейского масштаба?

И т.д, и т.д.

«Первая задача поэта – ВЫДУМАТЬ САМОГО СЕБЯ» – автор этой чеканной формулы выдающийся поэт- «серебряновековец» И.Ф.Анненский. Она даёт ключ к пониманию многого из того, что происходило в литературе и искусстве первых 2-х десятилетий 20-го века. АПЧ, подлинный интроверт, совсем не озабоченный собственным мифотворчеством, самопиаром, презиравший любую позу и весьма иронически относящегося к декадентству как новой моде, совсем не вписывается в это определение Анненского.

АПЧ себя НЕ ВЫДУМЫВАЛ, а СТРОИЛ, СОЗДАВАЛ, убирая все внешние эффекты.

ОН САМ - своё несомненно лучшее ПРОИЗВЕДЕНИЕ.

Закрадывается простая мысль: продлись жизнь АПЧ, скажем, ещё на 10 лет, был бы он, наконец, понят и адекватно оценен современниками? Безусловно, НЕТ, с большой вероятностью.

Да и СЕЙЧАС, если что и стало действительно понятно в грандиозной загадке АПЧ, так это то, что все попытки просто мумифицировать его достижения, «раз и навсегда» определить «точное место» АПЧ в истории литературы и, берём шире, русской и мировой культуры; «поверить алгеброй» страшного 20-го века по-прежнему непостижимую гармонию чеховского творчества напоминают печально известные опыты мифологического энтузиаста Прокруста.