Нестор Толкин Занимательная стратегия

Как известно, недурно быть городским Головой – по-своему респектабельно и как будто даже многообещающе. Только бывает, что падают вдруг эдакие Головы, будто спелые яблоки. И потом из них то ли компот сварят, то ли сок через соковыжималку отожмут, то ли положат в специальный ящик на хранение – кривой и решетчатый, от него сплошные занозы, темный и тесный, с проржавелыми гвоздями, но надежный. А иные прямо сразу живьем сжираются – смачно так, только брызги летят в стороны да семечки в сырую землю. И еще неизвестно, что ужаснее… В смысле, почетнее.

И вот стал однажды Головой бледный отрок, коего величали Пан-Или-Пропал. Сам Хлеб Трофеевич приволок его из столицы. «Вот, - говорит, - местный крендель у меня в кармане завалялся. Грызите, не жалуйтесь! Думаю, вам понравится!»

А Народ-то у нас какой? Темный. Когда ему последний раз что нравилось-то? У него в глазах – тоска черная и эта… как ее?.. мировая скорбь. Разглядывает он, каков из себя Пан-Или-Пропал, и сокрушается.

- Это ж тот, который уж был Головой в другом месте, и его оттуда свои же пинками выставили? – осуждающе кривят рты те, что подкованные. – И теперь нам эдакого принимать да радоваться?

- Да глядите, какой бледный да щуплый, во лбу жилка синяя бьется… Разве эдакий труды да скорби выдюжит? – сокрушаются сердобольные. - Переломят его, как тростиночку, перемелют в муку синюю да и пустят на лепешки железные, изведут на оладья прокисшие...  

- Опасное это дело – Головой становиться, - подмечают бывалые. – Или кошелек подрежут, или карманы на базаре вывернут, или большие дяденьки пристанут.

Сам же Пан-Или-Пропал и не знает, как оно лучше: остаться Головой или сваливать, пока не поздно? Оно, конечно, и остаться хочется, но в случае чего, как известно, не всякому удается вовремя добежать до Майами. Иных отправляют в места не столь отдаленные, сколь приближенные. Никогда не знаешь, как жизнь повернется: сегодня плюнешь в блоху неприметную, а завтра она с крокодиловым портфелем уж по столичным паркетам прыгает да каждый плевочек к сердцу прикладывает. И уж тут как бы чего ни вышло – глядишь плетнем придавит или авария какая случится…

Посему применяет Пан-Или-Пропал защитную стратегию. «А я тут при чем?» называется.

Вот Народ темный – он же только ищет повод, чтобы повозбухать, тьму свою наружу выплеснуть, чтобы самому в ней не захлебнуться. Так он по необразованности к любой ерунде цепляется.

- А что же это, - говорит Народ, - у нас тут иноземцы да соотечественники приезжают на город наш любоваться, а у нас дома в трещинах и говном поверху замазаны. Или это такая шпаклевка? Прям неловко перед гостями-то.

- А я тут при чем? – удивляется Пан-Или-Пропал. – Ведь не я эти дома строил, не я в них жил, не я развалил их и не я замазывал. А что до гостей – то они дальше центра и стадиона почти не движутся. А если и увидят – так подумают, что это у нас такой городской арт современный. Раз домов этих много – значит, так и задумано. Конструктивизм постсоветский. Или как его? Постмодерн.

- А и в центре-то не сильно лучше, - нудит Народ. – Там же яма была прям на той улице, где иноземцы променад делали. Как же можно было такую дырищу на шоссе не заметить?

- А я тут при чем? – отвечает Пан-Или-Пропал. – Я что ли проломил эту яму? Или я этот асфальт туда клал? Ну, земля у нас дышит, движется: живая она потому что. А к тому  же эта яма нас на весь мир прославила. На другие достопримечательности иноземцы вовсе не клюнули. 

- А людей сколько поубивалось на гололеде, – недовольно бурчит Народ. - Сколько рук, ног сломано, черепов пробито! Даже сам Больше не Мэр загремел в больничку, о простых смертных – и говорить нечего…

- А я тут при чем? – применяет стратегию Пан-Или-Пропал. – Ходить надо аккуратнее, смотреть, куда ноги ставишь. И вообще это спасатели должны были всех предупреждать и спасать. А у Больше не Мэра просто карма такая – это Бог его покарал за грехи. На меня хоть даже посмотрите – я, например, почему-то не упал.

Стратегия, конечно, не то, чтобы эффективная, но как будто бы как-то работает. Хотя бы до поры, до времени. Но уж вокруг вовсю ставки делают, сколько эдакий Голова на месте продержится.

- Вот уж срок на посту отмотает и пойдет на новый срок на новом месте, - говорят одни. – Нынче модно сажать их. Так, видать, ему на роду написано.

- Да сейчас и досрочно модно, - замечают другие.

- Лучше сразу в Майами, - советуют третьи, - или хоть в столицу на повышение.

- А, может, он чудодейственную молитву знает, - говорят четвертые и крестятся.

- А, может, у него матушкино благословение, - говорят пятые и подмигивают.