Алла Фельт «Школа» и общественное табу

Истерия вокруг показа сериала Валерии Гай Германики «Школа» - совершенно непонятна. Почему-то почитатели «Кармелит» и «Глухарей» отказываются признавать возможность наличия у телевидения другой аудитории, кроме них самих. Вроде бы их вкус (а вернее, отсутствие такового) вполне учтен политикой большинства телеканалов, в том числе и «Первым каналом». Почему аудитория с другими вкусами должна лишаться возможности посмотреть нечто принципиальное иное, а не стандартную сериальную жвачку, которой телезрителей пичкают годами?

Скорее, следовало бы возмущаться именно засилием на телевидении всевозможных «Райских яблочек» и «Родных людей» с их фальшивой слащавостью и натужной наигранностью, не имеющей к реальности никакого отношения. Но почему-то как раз этим никто не возмущается. Пичкать телезрителей низкопробной сериальной жвачкой не считается ни постыдным, ни зазорным, ни безвкусным. И никто не говорит: «А что если наши дети, насмотревшись этих сериалов, начнут врать, обманывать, убивать? Подумали ли режиссеры, какой ущерб они наносят подрастающему поколению?» Нет пугает отсутствием святости у своих героев почему-то только «Школа».

И какие-то необыкновенно высокие эстетические требования к сериалу предъявляются тоже почему-то только в случае, когда его снимает Валерия Гай Германика. И камера-то не особенно оригинально работает, есть и покруче примеры в мировом кинематографе, и сюжет выстроен кое-как… А если сравнить со стандартным российским телесериалом? Там вообще никакая камера, там все шаблонно, и уж на этом фоне камера в «Школе» работает замечательно. А по поводу размытости сюжета – тут и вовсе нет смысла привередничать: во-первых, это сериал, и от некоторой затянутости, изобилия деталей и подробностей тут и не ставится цели уйти, а во-вторых - как будто отечественные сериалы до сей пор демонстрировали хотя бы иногда хорошо отстроенный сюжет. Зрителям всегда предлагалось одно и тоже: или растянутая до нельзя история, где уже и сами сценаристы к концу фильма не помнили, с чего он начинался, или нарезка коротких историй со сквозными героями. Что касается качества игры, то и школьники, и те, кто играл учителей в «Школе», продемонстрировали качество на порядок выше, чем показывают профессиональные сериальные актеры, кочующие из сериала в сериал.

Заявления о том, что в реальной школе все совсем не так, как в одноименном сериале, преследует своей целью вроде как спасти в глазах общественности и без того уже не почетный образ школьного учителя. Искренне верят в то, что на самом деле все совсем иначе, что все в фильме Германики выдумано, разве что оканчивавшие советскую школу, но они, в основном, сейчас находятся уже не в статусе родителей школьников, а в статусе бабушек и дедушек. Все остальные по собственному опыту знают, что в конце 90-х в школах остались исключительно те, кто не смог найти себе более удачного применения в профессиональном смысле, что сейчас никто не приходит работать в школу «потому что любит детей». Преподаватели давно перестали быть апостолами просвещения и сами откровенно считают своих подопечных стадом баранов. О, да-да, если мы поищем по территории всей нашей необъятной родины, то наскребем несколько десятков маньяков от образования, помешанных на открытии талантов и поисках новых эффективных педагогических технологий. Но вот надо же – в «Школе» таких не показывают. Ведь они же есть – неважно, что их единицы на тысячи! Нам подавай про учительский подвиг, что-нибудь сериально-плаксивое про святого учителя, который сделал ангелов из одичалых детей пьяниц и уголовников.

А про ту банальную школу, в которую наши дети ходят каждый день в течение 11 лет, нам не надо. А то придется задуматься и признать, что нет у них и не может быть никакого «счастливого детства». А нам удобнее строить себе иллюзии, что пока мы тут пашем и зарабатываем на прокорм, наши дети там стоят под теплым солнышком на школьной линейке румяные и кудрявые, как херувимы, улыбаются и нежными голосами распевают песенку «Школьные годы чудесные». И одноклассники, сидящие сзади, не поджигают зажигалкой их волосы. И учитель не хлопает беспомощно глазами. И по классу не летают «бомбочки» на селитре. И в доску, когда учитель отворачивается от класса, чтобы что-то написать мелом, не летят и не вляпываются комки изжеванной тетрадной бумаги. И никто не курит на задних партах во время урока. И на крыльце во время перемены тоже никто не курит. И деньги в школе никто ни у кого не вымогает и не отнимает. И так далее. Все это просто наш неудачный опыт, существующий в единственном экземпляре. Ах, нет, в двух: еще у Германики такой же. А у всей страны – все хорошо. И путь нас не обманывает режиссер сериала, очерняя в наших глазах святость детства и учительства… О российской школе, как о мертвых, - или хорошо, или ничего.

Истерия вокруг «Школы» с требованиями запрета показа сериала свидетельствует о том, что общество не желает видеть и признавать, существующие в нем проблемы. Люди не желают знать, куда они каждый день отправляют своих детей, старательно добиваясь, чтобы они не прогуливали. А отправляют они их в среду циничных и равнодушных педагогов (во всяком случае, таковых большинство), асоциальных и агрессивных сверстников (даже пары таких достаточно, чтобы держать в напряжении целый класс). Общество не желает знать, какие тяжелые периоды вынуждены переживать подростки, не желает считаться с их психологическими проблемами, не желает замечать, что школа и семья подчас эти проблемы только усугубляют. Или пусть Валерия Гай Германика скажет, как эти проблемы разрешить, или пусть она вообще не говорит о них – вот вердикт общественности в наиболее мягкой форме. А то есть и другой: пусть идет снимать порнуху, ей это больше подходит. Сторонники этого варианта вообще не утруждают себя подбором хоть каких-то аргументов, просто осыпают Германику шквалом оскорблений, называют все ее работы, в том числе признанные мэтрами мирового кинематографа, полным дерьмом и, должно быть, успокаиваются на мысли о том, что разбираются в искусстве кино гораздо лучше, чем какие-то жалкие члены жюри Каннского кинофестиваля.