Татьяна Елькина Еще одна интерпретация образа Анны Болейн

Если говорить о том, насколько высок уровень исторической достоверности в фильме Джастина Чэдуика «Еще одна из рода Болейн», то нельзя не признать, что совсем даже невысок, хотя режиссер сам является англичанином и, надо полагать, знаком с историей Англии. Но поскольку режиссеры обычно не ставят перед собой задачу с максимальной точностью экранизировать какой-нибудь роман или воссоздать на 100 процентов определенные исторические события, то и в данном случае рассчитывать на то, что на экране появится научно-обоснованная сцена из учебника истории Англии XVI века не стоило. Джастин Чэдуик захотел рассказать об истории взаимоотношений между двумя соперничающими сестрами и, так сказать, примерил им личины Мери и Анны Болейн и поместил их в соответствующую историческую эпоху. Получился драматический фильм с историческими костюмами и декорациями (опять же критически настроенные специалисты легко могут обнаружить, что костюмы, прически и декорации не настолько уж точно выдержаны в стиле того времени).

Итак, очевидно, что английский двор XVI века – это не более чем романтический фон. В центре внимания три линии отношений: между родителями и детьми, между двумя сестрами, между мужчиной и женщиной. 

Перед нами обычная драма того времени – отец, торгующий своими дочерьми. Ситуация совершенно не уникальная, а, напротив, свойственная всем благородным семействам: выгодные браки или близкие отношения одного из членов семьи с королем давали возможность представителям рода получить определенные материальные блага, власть и влияние. Пренебрегать этим было не принято. Основным носителем этих принципов в фильме является отец Мери и Анны, который готов положить в королевскую постель любую из своих дочерей, при этом считая, что Анна на данном поприще могла бы достичь большего, чем ее сестра – безвольная Мери. Однако обстоятельства складываются так, что Генрих VIII сначала жалует своим вниманием Мери и лишь позднее – Анну. При этом мать девушек неожиданного оказывается носительницей более гуманных ценностей и является противницей такой торговли ее детьми, однако обе дочери ничего не имеют против того, чтобы их использовали «в интересах рода»: одна слишком безвольна для сопротивления, другая – слишком честолюбива.

Второй конфликт заложен во взаимоотношениях Мери и Анны. Они по нескольким позициям противопоставлены друг другу: Мери более управляемая, спокойная и великодушная/Анна более непредсказуемая, импульсивная и злопамятная, Мери – послушная простушка/Анна – честолюбивая интриганка, Мери – блондинка/Анна – брюнетка. Более точно оригинальное название фильма переводится как «Другая из рода Болейн», так что режиссер явно делал особый упор на то, что хотя девушки и сестры, Анна не такая как Мери, и это определяет ее судьбу: она становится королевой Англии и всходит на эшафот.

Третья линия – отношения Генриха VIII с женщинами: Мери становится временной забавой, Екатерина Арагонская с позором изгоняется с трона, чтобы освободилось место для Анны Болейн, Анне, обвиненной в супружеской измене, выносят смертный приговор. При этом Генрих не выглядит в фильме кровожадным тираном, а его чувства и действия кажутся зрителям совершенно адекватными и полностью мотивированными сложившимися обстоятельствами. Он - страдающий и одинокий мужчина, нуждающийся в любви, сочувствии, понимании и рождении сына. Кроме того, король в фильме безумно обаятелен и красив. (Неудивительно, что женщины буквально рвут его друг у друга из рук.) Эрик Бана просто отлично сыграл Генриха и был настолько силен и выразителен в мимике, что мог бы и вообще ничего не говорить: все и так было написано на его лице.

Скарлетт Йоханссон в роли Мери Болейн тоже оказалась на высоте: она отошла от своего привычного амплуа роковой блондинки, пытающейся использовать мужчин в своих целях, и сыграла такую милую простушку, которой помыкают, как хотят. Но на протяжении фильма характер ее герои постепенно развивается, и к финалу оказывается, что она, пожалуй, самая сильная и самая достойная из рода Болейн.

Что касается Натали Портман, сыгравшей Анну, то она очень хорошо с самого начала обозначила особую близость отношений Анны с братом Джорджем, что в последствии приводит к тому, что их обвиняют в инцесте и казнят. Противоречивые чувства между сестрами, пожалуй, тоже удалось передать. Но вот наиболее драматически напряженные сцены, когда Анна сначала находится в заключении, а потом поднимается на эшафот – они как-то не особенно удались: максимального трагического накала фильм в этих местах не достигает, а ведь Анну в фильме казнят за преступление, которого она не совершала. При этом нельзя сказать, что Портман что-то сделала не так, что она недостаточно прониклась положением, в котором оказалась Анна Болейн. Думается, что провальность этих сцен справедливо списать на просчеты в режиссуре: если бы побольше крупных планов лица Анны в тюрьме и перед казнью (кстати, работа Эрика Баны столь удачна в том числе за счет того, что в переломные моменты жизни Генриха, он часто предстает перед зрителями крупным планом, и потому зритель проникается его состоянием, не имея возможности отвлечься на что-то другое), если бы соответствующая музыка и монтаж, то эти сцены действительно воспринимались бы как кульминационные, а не проходные.

Если же вернуться к реальной истории, то король Генрих пользовался благосклонностью сначала мамаши Болейн, потом старшей сестры Мери, а потом потерял голову из-за Анны, которая сумела убедить его, что является девственницей, и женить на себе. В фильме Генрих настолько привлекателен, что совершенно неудивительно, что две сестры сцепились из-за него, в то время как в реальной жизни он не отличался ни красотой, ни обаянием. И ответственность за несправедливое смещение с престола Екатерины Арагонской, возложенная в фильме исключительно на Анну Болейн, в действительности лежит на Генрихе, отличавшемся жестокостью и деспотизмом (во время его царствования были казнены или умерли от пыток порядка 70 тысяч человек), и рвавшем любые путы, ограничивавшие его свободу действий (будь то католическая церковь или очередной брак). Нелишне вспомнить, что за время его царствования у него было шесть жен.

В фильме образ Анны попытались усилить: она старшая из сестер, более амбициозная, она едва не доходит до инцеста, запутавшись в своих интригах (но все же не доходит). По обвинению в недозволительной связи с братом и измене королю ее и казнят. В реальности же обвинение в инцесте было выдвинуто предшественнице Анны – королеве Екатерине Арагонской, которая, будучи вдовой одного брата, вышла замуж за другого (но брак был разрешен Папой Римским). Анна же была казнена за измену своему венценосному мужу, и с нею вместе были умерщвлены четверо ее предполагаемых любовников, но среди них не было ее брата.

Искусство неоднократно обращалось к образу Анны Болейн, и ее гибель, обычно, была поводом окружить ее трагическим ореолом мученицы. На самом деле она была порождением своей эпохи – времени влияния фавориток и решения многих государственных дел в альковах. Но она, несомненно, была знаковой фигурой того времени: провинциалкой, которая обвела короля вокруг пальца и взошла на английский престол, неверной женщиной, привыкшей потакать своим страстям, не изменившейся даже после того, как получила вожделенную корону. От странного и короткого брака этой куртизанки и деспотичного короля родилась будущая Елизавета I Тюдор (что отмечено и в фильме), подарившая Англии ее Золотой век. Так что перед нами еще одна попытка интерпретации исторического образа Анны Болейн и возникших на нем со временем романтических наслоений.