Артем Фоменков Нет веры, что удастся добиться правосудия

Нижегородский районный суд продолжает судить Олега Сорокина, Евгения Воронина и Романа Маркеева. Доводы защиты о том, что в деле есть документы с грифом секретности, а потому процесс должен идти в областном суде согласно ст. 31 УПК РФ, были проигнорированы. Вместо этого было объявлено, что следует считать находящиеся в этом деле документы под грифами «Секретно» и «Совершенно секретно» рассекреченными на основании ответа, полученного прокуратурой из ГУВД Нижегородской области.

Следует упомянуть, что ст. 12 («Защита сведений об органах, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность») Федерального закона от 12.08.1995 N 144-ФЗ (ред. от 06.07.2016) «Об оперативно-розыскной деятельности» гласит следующее: «Сведения об используемых или использованных при проведении негласных оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности, о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе, а также об организации и о тактике проведения оперативно-розыскных мероприятий составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Предание гласности сведений о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а также о лицах, оказывающих или оказывавших им содействие на конфиденциальной основе, допускается лишь с их согласия в письменной форме и в случаях, предусмотренных федеральными законами».

Ни с одним из обвиняемых экс-сотрудников МВД я никогда не общался, поэтому могу лишь предполагать, что содержалась в тех материалах дела, на которых стоял гриф секретности. Вполне вероятно, что там были сведения в том числе и о лицах, оказывавших содействие на конфиденциальной основе. Имеются ли их письменные согласия на рассекречивание такого рода сведений – вопрос.

Но предположим, что и бумаги соответствующие они подписали, причем добровольно, а не под принуждением, и документы из ГУВД в ответ на запрос прокуратуры имеются. То есть, все материалы дела отныне не секретные, а потому подсудимые и их защитники также могут ссылаться на них, чего они раньше не делали, опасаясь обвинения в разглашении государственной тайны.

Но в таком случае возникает вопрос: почему, собственно, стороне защиты отказали в возможности ознакомиться с документами, в которых сообщалось о рассекречивании содержащихся в материалах дела документов, а заявление подсудимого Воронина, что секретные документы, в которых упоминается он, могут быть рассекречены комиссионно или после его смерти, было проигнорировано?

Казалось бы, суд и гособвинение, оказавшись в сложной на первый взгляд ситуации (вроде как первый вообще не может рассматривать это дело, а второе допустило ляп, который непростителен даже студенту-юристу, а не то что сотрудникам прокуратуры с немалым опытом), с честью из неё вышли, а теперь должны буквально «козырять» документами, пришедшими из ГУВД Нижегородской области. Но они вместо этого документы не предъявляют, убеждая защиту, подсудимых и нас с вами верить, что таковые документы де имеются.

Это похоже на то, как если бы гособвинение отказывалось демонстрировать орудие убийства, но утверждало бы, что есть бумаги, что таковое: а) имеется и б) в полной мере соответствует тому, что содержится в материалах уголовного дела.

Если же, как пытаются объяснить представители гособвинения, в деле на документах с грифами секретности просто не проставили отметки об их рассекречивании, то должно быть проведено служебное расследование. Интересно, кстати, а такая «забывчивость» в нижегородской полиции – явление распространённое или лишь случайность, по стечению обстоятельств (а как же ещё иначе!) имеющая место именно в деле Сорокина-Воронина-Маркеева?

По большому счету, новые обстоятельства судебного процесса еще больше подрывают веру в то, что в Нижегородском районном суде участникам процесса удастся добиться правосудия.