Виктор Лысов На уровне декорации

Нынешний состав Законодательного собрания Нижегородской области абсолютно точно отражает взгляд правящего режима на представительные и законодательные органы власти – органы с представительными и законодательными функциями должны быть, но они не могут переходить определенной черты, потому что тогда будут подвержена сомнению власть первых лиц в стране и в регионах.

Имея в виду то, чем является сейчас Законодательное собрание Нижегородской области, можно легко себе представить тот путь, который прошла законодательная власть с момента образования Российской Федерации.

1994 год был по-своему замечательным, поскольку после очень сложного времени осени 1993 года мы начали отсчет новой России, когда страна приобрела не только новую Конституцию, но и всю политическую систему нынешней власти, в том числе и федеративное устройство, где образования, названные субъектами Федерации, имеют право формировать собственные органы власти, собственные законодательства. Они получили и право распоряжаться собственностью, формировать региональные бюджеты.

То право, которое касается формирования органов власти, естественно, при реализации демократического принципа разделения властей, получило развитие и в регионах. И Нижегородская область в этом смысле почти ничем не отличается от других субъектов Федерации. Разве что названием органа представительной власти (у нас оно наиболее удачное) – «законодательное собрание»; в других регионах этот орган называется «областной думой» или «верховным советом». Объединяющий термин, который часто используется – «региональный парламент».

Оценивая постепенное изменение функций парламента Нижегородской области, стоит обратить внимание на то, как изменялся состав – и это объяснит многое. В 1994 году значительную часть депутатов Законодательного собрания (а тогда они выбирались по одномандатным округам) составляли представители районов. И поэтому были задействованы функции областного парламента как законодательного и представительного органа власти. Сочеталось представительство районов области и та функция, которая способствует отражению интересов именно районов через их представителей – это были главы районных администраций. Выборы тогда осуществлялись по мажоритарной системе, и было видно, насколько тот или иной глава администрации популярен. И тот факт, что избирательных округов было меньше, чем районов области, понуждал глав администраций, входящих в большой округ, договариваться друг с другом с тем, чтобы в региональный парламент попадал тот, кто наилучшим образом будет защищать интересы их районов.

Потом в естественном развитии Законодательного собрания от представительства в нем глав районных администраций отказались, поскольку это было в определенной мере нарушением принципа разделения властей. Это решение было справедливым, но прозвучавшая идея сделать над региональным парламентом некий дополнительный уровень, отражавший функцию представительства районов, не была воплощена в жизнь. (Такая конструкция была реализована в нескольких регионах, последний «двухпалатный парламент» действовал в Свердловской области до 2011 года.)

В любом случае, с отказом от представительства районов, Законодательное собрание Нижегородской области потеряло некое важное свое качество. То, что мы сейчас имеем – это не представительство районов, не представительство жителей области, это представительство крупных региональных корпораций: «Лукойл», «МРСК Центра и Приволжья» (бывший «Нижновэнерго»), «Волгатрансгаз», ГЖД. В региональном парламенте заседают люди, которые сочетают интересы бизнеса и политические функции. Увы.

Отчасти проблема несоответствия ОЗС функции представительства интересов простых граждан и районов области смягчается тем, что Законодательное собрание формируется по смешанному принципу – половина по пропорциональной системе, половина по мажоритарной. И благодаря этому мы получаем хотя бы некое подобие оппозиционных течений, альтернативных взглядов. Иначе бы мы, например, не имели представительства в областном парламенте Коммунистической партии Российской Федерации. Речь не идет о том, несколько она дееспособна, но, по крайней мере, в некоторых вопросах, КПРФ имеет точку зрения противоположную официальной. Я не говорю о «Справедливой России» - эта структура не отражает вообще ничьих интересов и не играет никакой роли. Как и ЛДПР. Но иногда возникают такие странные образования, как Партия пенсионеров, проводящие в Заксобрание людей, выступающих как представители некой социальной группы. (Другое дело, что со временем они перестают быть такими представителями, вливаясь обычно в ряды партии власти).

Все эти изменения в последние годы происходят на фоне все более усиливающейся областной власти в лице губернатора. Все эти списки, по которым избираются депутаты в 25-и округах, а также партийные списки партии власти проходят через соответствующие кабинеты и, по имеющимся у меня данным, даже через стол губернатора. Это низводит роль представительного и законодательного органа в регионе до уровня декорации.

Я бы очень не хотел, чтобы дальнейшее движение в этом направлении привело к уничтожению партийного представительства в региональном парламенте. Сегодня мы имеем хотя бы видимость некой оппозиции, дискуссии, столкновения мнений - в противном случае мы будем иметь беспросветное засилье бюрократии и крупных корпоративных структур. Особенно это актуально сейчас, при готовящемся низведении местного самоуправления до «нуль-уровня».