Юрий Староверов Дело мести

На этой неделе в Нижегородском районном суде прошло очередное судебное заседание по моему уголовному делу за причинение «физической боли» прапорщику ОМОНа Игорю Лебедеву, известному в связи со своими «геройскими» действиями на митинге 15 сентября 2012 года.

Именно Лебедев ударил по голове дубинкой, напав со спины, Екатерину Зайцеву, и он же до этого избивал школьного учителя Илью Мясковского, пришедшего на митинг фотографировать происходящее. Меня же обвинили в том, что, мешая избивать Мясковского, я причинил сотруднику правоохранительных органов физическую боль (никаких телесных повреждений у прапорщика при этом не возникло), тем самым совершив преступление по ч.1 ст. 318 УК РФ.

В ходе заседания были допрошены пять свидетелей со стороны защиты. Лидер «Партии 5 декабря» в Нижнем Новгороде Алексей Садомовский дал показания, нивелировавшие ложь ключевого свидетеля обвинения - активистки «Молодой гвардии «Единой России» Веры Исмятулиной. Помимо ее - человека «гражданского» - показаний, обвинение подтверждается словами сослуживца Лебедева - Алексея Борисова и видеозаписью, на которой, впрочем, предполагаемый момент причинения боли - захват моей рукой за шею ОМОНовца - визуально не подтверждается.

Садомовский же рассказал, что видел в сквере на площади Свободы сотрудника Центра по противодействую экстремизму (ЦПЭ) Василия Степнова в нескольких метрах от себя, мило общающимся с некой барышней. Когда появились фото свидетеля Исмятулиной, он узнал в той барышне именно ее. Степнова же Садомовский знает, поскольку тот угрожал матери Алексея в связи с его общественной деятельностью.

Выясняется, что оперативник Степнов находился в момент инцидента 15 сентября в месте, из которого видеть происходящее с Мясковским, Староверовым, Лебедевым, Зайцевой, ничего не мог, поскольку обзор с этого ракурса закрывает монумент Героям и жертвам Революции 1905 года. При этом Степнов и Исмятулина находились в этой точке все время задержаний и никак не могли видеть инцидент с Лебедевым, так ярко описанный свидетельницей в своих показаниях. Свои же показания Садомовский подтвердил цифровыми фотоснимками, в которых имеются данные о времени съемки, совпадающие с моментом моего «нападения» на Лебедева.

Анна Кузнецова, находившая в непосредственной близости от Мясковского во время его избиения, заявила, что Староверов точно не хватал Лебедева за шею. Да, пытался удержать за плечи во время избиения, но не более того. Ее слова подтвердил врач Артем Соколов, фотографировавший митинг 15 сентября. Соколов находился на памятнике и имел сверху идеальную позицию для наблюдения инцидента.

Он также предоставил фотографии, разрушающую показания потерпевшего Лебедева и свидетеля Борисова о том, что, пока они пробирались «сквозь толпу», на них нападали, пытались повалить на землю, а потом и вовсе поставили на колени. Мол, их здоровью угрожала опасность, поэтому снятый Зайцевой шлем представлял для Лебедева огромную угрозу и удар дубинкой был обоснован.

На кадрах, сделанных сразу после нанесения удара, Лебедев спокойно «смешивается с толпой» и никто на него не обращает внимания, оно устремлено к пострадавшей от его рук Зайцевой.

Соколов, невролог по своему первому медицинскому образованию, сообщил, что сразу же поставил диагноз «закрытая черепно-мозговая травма» Зайцевой, с подозрением на ушиб головного мозга второй степени.

Характерно, что следователь Малахов, имея на руках все необходимые справки и свидетельства, так же, как и Лебедев с Исмятулиной, до сих пор утверждает, что удара по голове Зайцевой Лебедев не наносил, а ударил по шлему. Как говориться, что божья роса. Дело в отношении Лебедева до сих пор не возбуждено, отказы в возбуждении дела обжалуются «Комитетом против пыток».

Конечно, прапорщика я не бил и за шею его не хватал. Мог бы, но не стал, поскольку это неразумно и чревато последствиями, а статья 318 становится уже настоящей политической, судя по количеству дел и посадкам активистов по всей стране. С другой стороны, стоять в стороне и смотреть, как упитанный «оккупант» избивает учителя, я тоже не посчитал возможным.

В настоящее время ясно, что на уголовное дело в отношении меня непосредственно повлияло проведение «Марша регионов» 4 ноября. Это была моя идея, и я вел тогда протестную колонну. При этом мероприятие имело федеральный резонанс. Однако оно же и послужило поводом для мести, склонившим чашу весов к фабрикации дела именно в отношении меня, хотя изначально заявление Лебедев писал на Зайцеву, снявшую с него шлем. А затем ФСБ пыталось состряпать чуть ли не дело о «массовых беспорядках» на пять-шесть активистов. Но второго «Болотного дела» у нас не получилось, а получилось вот это.

Несмотря на письма начальника ГУВД Ивана Шаева заместителю начальника областного СК, несмотря на материалы от Федеральной службы безопасности, призывающие Следственный комитет привлечь «неустановленных лиц», осуществлявших некие противоправные действия в отношении представителей власти, 17 октября 2012 года СК отказал в возбуждении уголовного дела. Новые доносы от спецслужб начались 4 ноября. Особенно старались мои «заклятые друзья» из Центра по противодействию экстремизму.

21 января в 9-30 в  Нижегородском районном суде пройдет следующее судебное заседание под председательством судьи Шутова.