Константин Барановский Не хотелось бы немирного развития событий

Принятие наспех нового закона Российской Федерации о митингах способно не только не стабилизировать ситуацию – как политическую, так и экономическую, но и усугубить ее.

Если власти хотели напугать народ и отбить у него желание ходить на массовые акции протеста, митинги и шествия, то вряд ли они достигли своего. Мы видим на примере хотя бы нашего с вами Нижнего Новгорода – наряду с теми, кто выбирает мирные формы протеста, у нас образовалось достаточно большое количество людей, которые будут участвовать в чем бы то ни было и несмотря ни на что. И этих людей не так мало, к сожалению.

Я говорю - к сожалению, потому что сам я являюсь сторонником парламентских методов борьбы, однако есть слой людей, которые не довольствуются мирными методами и могут выходить на улицу с желанием подраться.

Ведь за всеми этими «арабскими веснами» и «ленивыми греками», которые набрали в свое время множество международных кредитов, а теперь пришла пора эти кредиты отдавать, а отдавать их грекам очень не хочется, - за всеми этими и подобными им событиями зачастую стоят процессы, связанные с насилием.

Мне в юности приходилось бывать в массовых драках и могу вам сказать, основываясь на личном опыте, что принимать в таких событиях непосредственное участие не так интересно, как наблюдать эти массовые побоища по телевизору или любоваться ими в кино.

Я не хотел бы именно немирного развития событий – у меня у самого двое дочерей и внучка и я хотел бы, чтобы небо у нас над головой оставалось мирным, а на улицы можно было бы выходить, не опасаясь беспорядков, и без комендантского часа.

Бунтующая растревоженная и разъяренная масса ведь слишком часто выносит на поверхность революции не самых лучших. Она бунтует, она разъярена и она, эта масса, как правило, вешает тех, кто подстрекал ее, на фонарные столбы. В этом убеждает нас и опыт всех наших отечественных русских революций, и опыт всей «чертовой дюжины» революций, которые происходили на земле Франции, и опыт революций в других странах – в Германии, Венгрии, по всей Европе. А если вспомнить всю жестокость и кровавость революционных процессов в Азии – в Китае, в Кампучии и так далее, то тут уже дополнительного убеждения не требуется.

В огне революционных процессов происходит общее ужесточение всей среды человеческого обитания, рост общего градуса агрессии в обществе.

Тем более – надо говорить об этом прямо – в нашем сегодняшнем российском протестном движении нет фигур, которые были бы схожи по своим функциям и качествам, по своей роли в обществе с Оливером Кромвелем, Владимиром Лениным или Франклином Делано Рузвельтом.  Наше сегодняшнее российское протестное движение слишком разношерстно, разнородно, но самое главное – у него нет своей положительной идеи, нет своей позитивной программы.

Все, во что упирается современное российское протестное движение, в целом сводится все к тому же самому: «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…».

А вот что должно получиться затем – не вполне ясно.

Люди протестуют, выступают против, хотят избавиться от «кровавой гебни», от ржавчины коррупции, которая разъедает страну, хотят избавиться лично от Владимира Владимировича Путина и так далее – но вот что можно было бы конструктивного и действительно необходимого стране предложить взамен – ответа на это пока нет ни у кого.

Общая проблема протестных движений такова: все хотят расстреливать. Но почти никто не хочет строить. И не знает, что можно было бы построить. Сегодня в России, образно выражаясь, все выходящие на протестные акции, на митинги и шествия, хотят именно «расстреливать».

Но не стоит, разумеется, думать, что насилием чревато все протестное движение целиком. Думать так было на руку нынешней современной российской власти. Протестное движение в России сегодня, повторюсь, разнородно, и среди тех, кого принято называть «рассерженными горожанами» (а я предпочитаю именно этот политический термин) достаточно много людей, предпочитающих исключительно мирные формы протеста.

Кроме того, не стоит думать, что власть и ее действия не чреваты насилием. Опыт показывает, что представители власти не чураются насилия по отношению к участникам массовых акций протеста.

Эскалация насилия, эскалация напряженности идет с обеих сторон – и со стороны протестующих, и со стороны власти.

К этому ведь быстро привыкаешь. Вспомним те самые 1990-е годы, которые сегодня принято называть «лихими». Вспомним те порядки, которые установились в определенных слоях нашего российского общества, когда считалось, что идти разрешать конфликтные ситуации, которые возникали в бизнес-среде, в политической среде и так далее – идти разрешать конфликты в суд неэффективно и бессмысленно. Проще, привычнее и понятнее «забить стрелку», устроить разборку со стрельбой, и тот, кто останется жив – тот и прав.

Общество, к сожалению, слишком быстро может стать цивилизованным и быстро привыкнуть к звериным формам существования. Привыкнуть к жестокости, насилию и страху.

Посмотрите, сколько людей в последнее время выступает за то, чтобы гражданам Российской Федерации дали право носить короткоствольное оружие. Посмотрите, какие могучие заборы с колючей проволокой строят вокруг своих частных домов теперешние россияне – те, у кого есть возможность построить собственный дом. Дома превращаются в настоящие крепости, и посмотрите, какие псы разгуливают во дворах этих домов.

Вот и получается, что все мы уже напуганы. Все сидим по своим углам – кто-то в своих доморощенных крепостях, кто-то – в своих гетто.