Владислав Егоров Власть испугалась

«Полит-НН» представляет вниманию читателей фрагменты выступлений на заседании «Нижегородского эксперт-клуба», прошедшего 13 июня и посвященного теме «Закон о митингах: значение и возможные последствия для жизни региона».

Владислав Егоров, заместитель председателя Законодательного собрания Нижегородской области, глава фракции КПРФ:

Уже давно наметилась тенденция, что жители крупных городов голосуют за оппозиционные партии на выборах. Именно крупных городов. Какое-то время вот это протестное настроение рассерженных горожан имело легитимный выход. Но когда 4 декабря, а потом 4 марта всем стало очевидно, как на самом деле считают голоса, то здесь уже закупорка произошла, волна перехлестнула запруду, и мы видим сегодня с вами протест именно городского населения крупных мегаполисов против фальсификаций, против игнорирования их мнения, против попрания их гражданского права на самовыражение.

То, что это движение оседлали Собчак и иже с ней – это, наверное, беда этого движения, это предвестие его бесперспективности. Потому что у нынешнего политического протеста в городах нет какого-то лица, вождя. Это движение многоликое и, может быть, в силу этого – безлично. Вот его и сила, и слабость. Я не хочу здесь вдаваться в аналитические рассуждения. Понятно, что если там появится новая фигура харизматическая, она, может быть, из этого что-то выжмет, но сила выжимки будет гораздо меньше энергетики, которая сегодня разлилась так и постепенно идет на убыль.

Но есть другая сторона – социально-экономическая – то, о чем мы говорили в прошлый раз. Данные, которые приводили здесь наши уважаемые социологи, показывают, что даже в Нижегородской области все далеко не спокойно, не говоря уже о России в целом. Протестные настроения нарастают именно как начинка для этого политического протеста. Они пока не соединились – политический протест рассерженных горожан и социально-экономическое недовольство, которое законсервировано и давно-давно зреет в обществе, в самой глухой сельской глубинке. Да, жители, естественно, продолжают жить в нищете, и государство абсолютно не пытается что-то изменить в этом. И вот этот протест законсервированный, так сказать, набухает, и мы видим, что люди готовы выйти. Они не выходят, но уже социологические опросы показывают, что готовы. И вот эта волна совершенно другого характера, совершенно другого масштаба, не сравнимая, может быть, вот с этой рябью по воде, которая пошла после 4 декабря в городах. Потому что тут уже люди будут бороться не за свои – ну, будем говорить, абстрактные гражданские права, которые всегда в России понимались очень так отвлеченно, а за свой хлеб насущный, за свои социально-экономические возможности. И тогда действительно ситуация может измениться совсем радикально в негативном направлении. 

Хотя я говорю о том, что политический и социально-экономический протесты населения пока еще запараллелены, и политическая активность уже очевидна, а социально-экономический протест только набухает, но они все-таки уже влияние друг на друга оказывают. Потому что политические протесты, которые прошли на всю страну на экранах телевидения, с битьем физиономий, с бессилием власти, которая в ярости своей бессмысленные совершенно принимает законы, повышающие до безумия штрафы – это показатель слабости власти, это показатель того, что она испугалась, и у нее нет адекватной реакции. Она вместо того, чтобы начать нормальный диалог и пытаться услышать все стороны, закручивает гайки до сворачивания резьбы. Это, в конце концов, ни к чему хорошему никогда не приводит.

Люди в сельской глубинке по телевизору увидели, что есть, оказывается, возможность против власти выступать, биться с ней, уже это делают другие, пока мы на кухне ругаемся, что у нас зарплата низкая и т.д. И вот эти политические протесты, транслированные на всю страну, они могут выступить в роли консервного ножа, который вскроет эту банку с законсервированным экономическим недовольством. То есть, одно на другое влияние оказывает, люди начинают пробуждаться и готовиться к тому, чтобы включиться в активную борьбу за свои права уже экономического и социального характера.

Да, телевизор показал, что это может быть. Всегда было важно не как, а в принципе возможно ли это. Телевидение транслировало эту возможность. Люди не разбираются, кто там – Ксения ли Собчак или Немцов, какая там часть общества участвует – там есть действительно активные замечательные ребята, какая часть откровенно экстремистски настроена. Это никого не интересует. Людей интересует сам факт, сама возможность выступления в защиту своих прав. Они думают: «Ага, они вот за это борются, а я, значит, могу за свои права постоять». То есть, это мощный импульс пробуждения гражданской активности в самых разных направлениях, но вопрос – а куда эта активность будет развиваться, куда она приведет?

Власть сегодня абсолютно не готова к тому, что это может произойти в ближайшее время и в какой-то форме это вдруг выльется. Она не готова к этому, потому что она уже после протеста 4 декабря дистанцировалась и сказала: «Нет, ребята, мы с вами разговаривать не собираемся. Вы там варитесь в своей кухне, а мы здесь будем, что нам надо, то и делать». Такой путь – путь неправильный.

Закон о митингах, на мой взгляд, прежде всего, закон негативный по последствиям для власти – не для общества. Скорее, наоборот: этот закон только стимулирует рост протестных настроений, только еще больше подорвет доверие к власти среди тех, кто раньше, может быть, еще сомневался. Да, кого-то на первый случай это может испугать – 300 тысяч рублей штрафа, но это со временем забудется, а вот общее отношение к власти, которая боится своего народа и выражения его мнения, оно останется и будет развиваться.

Власть действительно испытала страх накануне 4 декабря, потому что все социологические замеры показывали – она проигрывает. Это все было понятно им, по крайней мере. Это гражданам было непонятно, потому что у них туман в головах от средств массовой информации. Но власти было понятно, они испытали огромный страх, они боятся этого страха, они не хотят его испытать в будущем.

И вместо того, чтобы налаживать взаимодействия и контакты, вот такая репрессивная цель. Вообще цель принятия закона – пропагандистская. Он не имеет никакой практической значимости. Это пропагандистский закон, нацеленный на психологическое воздействие на общество, чтобы впредь какие-нибудь добропорядочные граждане не вздумали выйти на улицу, иначе там либо от ОМОНа дубинкой по лицу, либо 300 тысяч и в кутузку.