Сергей Пудов Какие, к хренам, идеи? Бабки давай!

Немецкий поэт, драматург, национал-социалист Ганс Иост пустил в обиход крылатое выражение: «Когда я слышу слово «культура», я снимаю с предохранителя свой револьвер». Эти слова часто приписывают то Геббельсу, то Герингу, то Гиммлеру, а то и самому Фюреру. Они из пьесы «Шлагетер» (1933). У пьесы было посвящение: «Написано для Адольфа Гитлера, с трепетным благоговением и неизменной преданностью». На премьере пьесы в Берлине присутствовал сам рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Иозеф Геббельс.

Как видим, даже бороться с культурой решительные люди предпочитают средствами культуры – пьесами, например.

А бороться с культурой решительным людям, особенно когда они уже захватили почту, телеграф, телефон и вообще – власть, надо, конечно, а как же?

Власть, как правило, не борется, например, с пролетариатом. Сталин, правда, боролся с крестьянством, и, в итоге, социализм от этого проиграл. Однако, как правило, власть не борется с теми, кто ее кормит.

А вот культура – тут, конечно, дело иное. Что это они там чирикают, соловушки, на ветках? Что-то этакое несогласное? А вот мы их… И далее по тексту герра Иоста.

Наверное, это потому, что у тех, кто кормит, и нервы покрепче, и жилы постальнее, и терпения побольше. А эти, пташки небесныя, - они ведь все неврастеники, алкоголики, кокаинисты к тому же, творческие, хрупкие. И их чуть шугани – они и в кустики. Да и на хрен они вообще нужны? А возни с ними не оберешься: языки у всех подвешены, а чутья к тому, что на самом деле происходит в стране, им не занимать – дело творческое, темное, мистическое…

Вот и начинается все с нее – с культуры. Когда образуется в атмосфере некое бесплотное, но вполне осязаемое МНЕНИЕ, -  что надо бы, дескать, гаечки-то позакручивать, - тут как тут и набегают с разводными ключами в руках.

Кто-то, вон, бежит поперед паровоза: Даешь кастрацию библиотек! Повыметем из читален экстремистскую заразу! А начнем хоть с Захара Прилепина.

Прилепин в комментарии для АПН-НН правильно говорит: искать эту самую заразу можно хоть сейчас начинать с самых священных книг. Тут вам и насилие, и рознь, и песня песней какая-нибудь порнографическая.

Было бы желание искать.

Вспоминается, как в 1990-е все пытались разработать законодавцы закон против порнографии. К делу подошли ответственно. Надо было, конечно, разом все позапрещать – ан нет, тут ответственно, панимаешь. Все пытались сформулировать – что же такое порнография? Ведь плоти много, и в книжках, и на картинках, любви много – и разной любви, заметьте, а запретить-то чего-то надо. Так, кажется, и не нашли – как же оно все-таки различать искусство и, собственно, порнографию?

Но ведь так хочется!

Так хочется иной раз чего-нибудь такое поискать, позапретить, понаходить, понавыворачивать – да с корнем, да со сладострастным хряканьем: так ее, заразу! Ату ее!

…А если вышли какие-то интеллигентские  хлюпики побузить насчет «Рекорда» - тут и «воронкИ» наготове с восьми утра, добро пожаловать. Пугается, должно быть, власть своего народа, даже пусть и хлюпиков. Лучше сразу пересечь от греха подальше…

Хотя, должно быть, дело тут вовсе в другом. Попроще и гораздо банальнее.

Нету вовсе никакого такого МНЕНИЯ, а, скорее, есть – СИГНАЛ, но он еще не подан. Каждому овощу свое время.

Просто бабки не поделили. С одной стороны – культурка эта их хлипенькая, перышки по веткам, мать ее... С другой – лакомая собственность прямо посреди исторического города. Что важнее? Тут и разговаривать не о чем: бабки важнее. Поэтому не будет вам никакого «Рекорду», ни мечтаний, ни трепетаний, ни шепота, ни робкого дыхания, ни сени струй.

А домик этот дорогОй мы заберем – и уж как-нибудь распорядимся им по-взрослому. Чтоб не пропадали посреди города бабки зря.

Вот и весь разговор.

А эти – в обморок, заголосили, да все с идеями… Какие, к хренам, идеи? Бабки давай!

Вот и вся культура в нашей единой Расеи.